Актриса, сыгравшая мигрантку из Кыргызстана, стала лучшей на Каннском фестивале

Жюри Каннского фестиваля признало лучшей актрисой Самал Еслямову из Казахстана, сыгравшую в фильме Сергея Дворцевого «Айка» о жизни трудовых мигрантов в Москве. Об этом сообщает российское издание meduza.io.

Приз как лучший актер получил итальянец Марчелло Фонте, сыгравший в фильме «Собачник» Маттео Гарроне. «Черный клановец» Спайка Ли получил Гран-при Каннского фестиваля, вторую по значимости награду. Приз жюри получил фильм «Капернаум» ливанки Надин Лабаки.

Лучшим режиссером жюри признало поляка Павла Павликовского, снявшего фильм «Холодная война» и получившего три года назад «Оскара» за фильм «Ида». Жан-Люк Годар получил спецприз за картину «Образ и речь». Призы за лучший сценарий получили Аличе Рорвахер («Счастливый Лазарь») и Надер Саеивар («Три лица»).

Как сообщает издание, "Айка"  фильм  о кыргызской мигрантке в Москве, которая всеми возможными способами пытается выжить в столице.

По мнению кинокритика «Медузы» Антона Долина, картина Дворцевого — не только социальная драма на тему, которую отечественные кинематографисты предпочитают избегать, но и триллер.

Так, рецензия кинокритика Антона Долина к фильму "Айка": 

Москва, роддом, наши дни. Ребенок плачет, настало время его кормить. Молодая мать отпрашивается в туалет, прихватывает с собой верхнюю одежду. Судорожно напяливает ее в кабинке, открывает окно, вываливается наружу. На улице снег, метель. Она бежит — подальше отсюда. 

Психологическая травма, бегство от ответственности, иной невроз? Вовсе нет. У 25-летней Айки, приехавшей в Москву на заработки из Киргизии, элементарно нет времени. Ей надо работать, от рассвета до заката, где угодно и буквально за любые деньги, лишь бы платили. У нее долги, за ее головой уже охотятся. В этом смысле «Айка» — почти триллер, а не только социальная драма на тему, которую подавляющее большинство российских кинематографистов стараются не замечать. 

Исключение составляют документалисты. Сергей Дворцевой — из их числа. Русский режиссер, родившийся и живший в Казахстане, прославился в 1995-м короткометражным «Счастьем» о семье кочевников в степи; на схожем материале был сделан его полнометражный игровой дебют «Тюльпан», ровно десять лет назад победивший в Каннах в секции «Особый взгляд». Были у Дворцевого и фильмы о России, на табуированные темы — о нищете, отверженности, одиночестве: «Хлебный день», «Трасса», «В темноте». Собственно, этими пятью работами фильмография 55-летнего режиссера ограничивается. Зато каждая картина осыпана призами, а ранние уже считаются классикой. Нет сомнений, та же судьба ждет «Айку», на которую Дворцевой потратил несколько лет. Его второй игровой фильм снят после значительного перерыва в копродукции России, Казахстана, Германии и Польши. 

С точки зрения стиля «Айка» напоминает ранние работы братьев Дарденн — особенно их «Розетту», героиня которой, тоже молодая женщина в беде, отчаянно искала работу и отказывалась идти на любые компромиссы. Камера (изумительно сложная работа польки Иоланты Дылевской) безотрывно следует за Айкой, не давая передышки ни ей, ни зрителю. Редкие моменты черноты, в которую проваливается девушка, не похожи ни на принятые в кино затемнения, ни на моменты отдыха. Скорее, это предвестники возможного конца, провалы в окончательную тьму, из которой не будет спасения. Но Айка чудом выбирается на свет снова и снова, продолжая свою отчаянную борьбу. По ходу дела мы выясняем, что деньги она одолжила в надежде открыть собственную швейную мастерскую. Не сдюжила. Хуже того — забеременела и родила, что сорвало все планы. 

Из подвала, в котором группа женщин в бешеном темпе ошпаривает и ощипывает кур на продажу, — в буфет, где Айка работала до больницы (место уже занято) и на автомойку (здесь о ней вовсе не помнят). Потом в случайное прибежище, ветеринарную клинику, где сердобольная уборщица возьмет Айку на подмену, и та, подтирая за собаками, кошками и игуанами, без удивления осознает: о животных люди заботятся куда больше, чем когда-либо светит ей и таким, как она. Единственное пристанище — квартира, набитая нелегалами так плотно, что даже на коммуналку не тянет: виртуозно выстраивая геометрию ночлежки, Дворцевой наследует Герману-старшему с его коллективными пространствами. За задернутой занавеской у Айки есть свой угол. Но и туда в любую секунду могут нагрянуть полицейские или коллекторы. На самом деле у нее нет вообще ничего своего. Даже собственным телом, постоянно болящим, истекающим грудным молоком и кровью, она в полной мере не владеет.